с Эммой. По разложенным учебникам и тетрадям на журнальном столике в гостиной Беловых я понял, что Ветка всерьёз взялась за Тимура и тихо порадовался за него.

Объяснив в двух словах цель своего визита, попросил Ветку отпустить со мной брата. Она оценила мою шутку и рассмеявшись, разрешила, только ненадолго.

— К утру верну, — пообещал я ей.

Мы с Тимуром вышли на улицу и хотели направиться к Мишке. Но я решил сначала сориентироваться, где тут дом главбуха. Оказалось, что он буквально через дорогу от дома Ветки, чуть в стороне ближе к базе.

— Всё рядом! — обрадованно воскликнул я. Можно у Ветки в засаде засесть! Как думаешь, родители её не будут против?

— Не думаю, что кто-то будет возражать. Веткина мама очень переживает за Славку, знает его сто лет. Они с Веткой ещё в садик вместе ходили.

Мы прошлись вдоль улицы, стараясь не привлекать к себе внимания, люк лежал на месте. При свете дня место хорошо просматривалось со всех сторон улицы. А ночью… Ближайшие фонари далёко, на перекрёстках.

— Отлично! — подвёл я итог. — Днём его вряд ли кто-то решиться спереть. Вопрос: надо ли нам всем троим у Ветки в засаде сидеть?

— Надо, — подумав, ответил брат. — Вдруг этот урод здоровый окажется, в одиночку можем не справиться.

— Ну да. А упустим, он затихарится, — добавил я. — Ладно, пойдём к Мишке.

Объяснив другу нашу идею, пригласили его в ночной дозор. Он не смог скрыть своей радости.

— Да я не то что в доме, я на улице в кустах всю ночь сидеть буду! — заверил он нас. — Лишь бы поймать эту сволочь! Того прохиндея, что собак убивал, поймали, и этого тоже поймаем! Опыт — великая сила.

Мишка сразу начал собираться.

— Подожди, — остановил его я, — ещё рано.

— Не могу спокойно дома сидеть, — признался Мишка. — Пытался к экзаменам готовиться, так в голову ничего не лезет. Хочется рвать и метать!

— Я дома после работы ещё не был, — развёл руками я. — Мне у бабушки отпроситься надо. Опять же, у меня щенок ещё не гуляный…

— Ну, иди отпрашивайся. А мы к Ветке пойдём пока, подождем тебя, — предложил Тимур.

На том и порешили, договорившись, что к десяти я присоединюсь к ним.

Дома бабушка уже ждала меня с ужином. Малые немного оттаяли и шумно играли на моём диване с Тузиком.

— С Кларой Васильевной совсем плохо, — пробормотал я тихонько, глядя на мальчишек. — Врачи советуют готовиться к худшему.

— Да. Знаю… — села за стол напротив меня бабушка. — Герман заходил.

Мы замолчали. А что тут скажешь? Кларе Васильевне, как всем, досталось за всю жизнь. И война, и работа на износ в послевоенные годы. А вместо тихой старости, вон, стресс за стрессом. То деда парализовало, то дочь что-нибудь отчудит. Теперь вот внучка в аварию попала… Какое сердце выдержит?

И помочь ничем нельзя. Надо, чтобы она сама боролось. А сил и желания бороться у неё, похоже, уже не осталось.

— Мы с парнями решили поймать того, кто люки с колодцев снимает, — сказал я бабушке. — Это надо прекратить. Милиция от этого дела отморозилась. Придётся самим выслеживать.

— Как же вы его выследите? — с сомнением спросила бабушка. — У каждого люка стоять будете?

— Мы уже место вычислили, где этот подонок может появиться. Главбух наша Ирина Викторовна помогла. У неё напротив дома вечно колодец открытый. Она жалобу написала недавно, люк только положили. А с её слов люки больше недели не держатся. Так что есть все шансы.

Бабушка с пониманием кивнула.

— И где вы собрались засаду устраивать? — спокойно спросила она.

— У Веты Беловой дома.

— Вы ж только осторожнее там, — только и сказала она.

— Угу, — пообещал я, поужинал и пошёл гулять с собакой, забрав и мальчишек с собой. Пусть бабуля немного отдохнёт от них. А то, с тремя детьми сидеть, это же чокнуться можно. Я думал, что Аришка начнёт в ясли ходить после праздников, а её только на два часа берут в первую неделю. Ещё неделю будет по четыре часа ходить, и только с третьей недели на полный день разрешат оставлять.Я и не знал, что в яслях целая система адаптации существует. Как-то в прошлой жизни это мимо меня прошло.

Погуляли с пацанами очень хорошо, дошли аж до Площади. Они умаялись, и мы их быстро уложили с бабулей спать, споив им по полстакана кефира.

Тузик набегался и свернулся на коврике у моего дивана.

С чувством выполненного долга я пожелал бабушке спокойной ночи и пошёл на дежурство к Ветке.

Родители Ветки отнеслись с большим пониманием к нашему мероприятию. Тем более, что, как оказалось, они были в курсе эпопеи с Лялиным. Нам разрешили сидеть на кухне хоть всю ночь. Родители в десять часов ушли спать и загнали спать Норку в общую с Веткой спальню. Ветка осталась с нами. Минут через пятнадцать к нам прокралась и Норка. Где-то через полчаса малую сморило, она уснула, сидя за столом. Тимур отнёс её в кровать.

Мы остались сидеть вчетвером в темноте, разглядывая ночную улицу.

— Шла бы ты спать, — предложил Ветке Тимур. — Завтра в школу…

— Посижу ещё немного и пойду, — согласилась она.

* * *

Больница уснула. Смена обещала быть спокойной.

— Поспите, Марина Павловна, — посоветовала медсестра Валентина дежурному доктору, заваривая крепкий чай. — А то вас позапрошлой ночью из дома дёрнули. Потом дневная смена. И опять дежурство.

— Работа у нас такая, — возразила ей доктор Марина Карпова, но присела на кушетку в приёмном, раздумывая лечь или не лечь.

— Помогите! — вдруг раздался из коридора хриплый крик, разнёсшийся гулким эхом по пустым коридорам больницы.

Марина и медсестра выскочили в коридор. В полумраке увидели дедка из хирургии в больничной пижаме. Поспешили к нему.

— Я по нужде встал… — причитал дед. — А она тут лежит…

Приблизившись, они увидели тело. Девчонка с переломами после аварии лежала бездыханная на холодном кафельном полу.Марина на автомате перевернула её, пощупала пульс. Пульса не было, и Марина принялась делать сердечно-лёгочную реанимацию.

— Ах ты ж боже мой, — воскликнула Валентина. — И давно она тут? — спросила она испуганного деда.

Тот только пожал плечами.

— Позовите Юрия Васильевича, он в ординаторской.

Но Юрий Васильевич с заспанным лицом и сам уже вышел в коридор на шум.

— Что тут у вас? — спросил он.

— Девчонка, что после аварии, загрузилась! — доложила Валентина, подкатывая каталку.

— Давайте её в реанимацию, — распорядился доктор и в одиночку поднял девчонку на каталку.

Марина Карпова забралась туда же и продолжала делать Эмме искусственное дыхание до самого отделения интенсивной терапии.

Глава 18

4 мая 1971 г. Дома у Беловых.

Часы показали одиннадцать, и Ветка ушла спать. Мы остались втроём. Нам разрешили пользоваться кухней, и мы решили попить чаю. Пока суть да дело, пока разобрались с чужим примусом, чуть хозяев не разбудили. Боялись свет включать, чтобы вора не спугнуть, в темноте ковырялись, опрокинули стул… Мишка должен был дежурить у окна, но всё время лез к нам с советами.

— Не отходи от окна! — шипел на него Тимур. — Пропустишь всё!

Наконец мы справились и налили каждому по чашке чая.

Только сели за стол, вглядываясь в ночную улицу, как раздался стук. Мы притихли. Стук повторился. Кто-то настойчиво стучал во входную дверь.В тишине Тимур подошёл к двери и прислушался.Стук повторился ещё раз. Мы с Мишкой встали у него за спиной.

— Кто там? — спросил брат.

— Открывайте, — услышали мы из-за двери голос, показавшийся мне до боли знакомым.

На пороге стоял Иван Николаев.

— С вами подежурю, — буркнул он. — А то опять упустите, дилетанты.

Оказывается, бабушка, пока я гулял с собакой и детьми, успела сгонять к Николаевым и сдать меня с потрохами.

Если подумать, то в общем-то, правильно сделала.

Иван по-хозяйски отодвинул Тимура и прошёл в кухню к окну.

— Где люк? — спросил он.

— Вон под деревом, что фонарь на Огарёва закрывает, — озадаченно ответил я.

Он же отказался что-либо предпринимать, когда я на честном расследовании настаивал. Почему он здесь? Что изменилось?

Иван молчал. И мы молчали. Беспокойство нарастало.

— Вань, в чём дело? — не выдержал я.

— Плохо всё, — не отрываясь от окна, ответил Иван. — Герман приходил только что, Эмма в коме.

— Как⁈ — воскликнул я. — С какого⁉.. Всё ж нормально было! Мы же только сегодня к ней приходили!

— Врачи считают, тромб, так бывает… После таких травм…

Мишка, Тимур и я ошарашенно переглядывались. Иван всё смотрел в окно.

— И что? Какой прогноз? — подошёл я к нему.

— Никакого.